Marya, 53 - 21 ноября 2011 15:24

«Конечно, все они — его враги, и они ловко играли на его страхах и надеждах, чтобы довести его до полного холуйства, а потом — убить, или если он не выдержит, или когда он отслужит свое. Как же он раньше не видел этого? Как мог он подумать, что чего-нибудь добьется от этих людей?...
…Марк вспомнил, как он — чужак, стремящийся стать своим — выпивает и слушает гадости с таким восторгом, словно его допустили в круг земных царей. Неужели этому не было начала? Неужели он всегда был болваном? И тогда, в школе, когда он перестал учиться и чуть не умер с горя, и потерял единственного друга, пытаясь попасть в самый избранный круг?
… Он видел, как убеждает себя, что ему очень весело со школьными кумирами, когда ему хотелось погулять с Пирсоном, которого так больно было бросить. Он видел, как прилежно читает похабщину и пьет, когда тянет к лимонаду и классикам. Он вспомнил, сколько сил и времени тратил на каждый новый жаргон, как притворялся, что ему что-то интересно или известно, как отрывал от сердца почти все, к чему был действительно привязан, как унизительно уверял себя, что вообще можно общаться с теми, школьными, или с теми, в Брэктоне, или с этими, в ГНИИЛИ. Делал ли он когда-нибудь то, что любил? Хотя бы ел, пил? Ему стало жалко себя.

В обычных условиях он бы свалил на что-нибудь эту пустую, нечистую жизнь, и успокоился. Но сейчас ему не припомнилась ни система, ни комплекс неполноценности, в котором виноваты родители, ни нынешнее время. Он никогда не жил своими взглядами, они были связаны лишь с тем внешним обличьем, которое сейчас с него сползало. Теперь он знал, сам о том не думая, что он и только он выбрал мусор и битые бутылки, пустые жестянки, мерзкий пустырь.» (Мерзейшая мощь. Льюис Клайв Стейплз)

• 
• 
•