Alt Hidalgo, 60 - 9 февраля 2013 18:31

Вчера по дороге домой со мной случился пренеприятный инцидент. По-русски — недоразумение. Я забыл, где мой дом.
Нет, я помнил, что он между двумя соснами, у крыльца куст акации, под которым сидит на лавочке порошкообразный сурьмист (по-арабски значит алкоголик) дядя Миша, что все это находится на Земле, что сама Земля это третья планета Солнечной системы, но где находится Солнечная система я напрочь забыл. Где-то в Галактике. Но в каком созвездии — начисто стерлось из памяти.
Испугавшись старческого склероза (которого, строго говоря, не существует), я стал на пальцах пересчитывать известные мне созвездия, насчитал восемьдесят восемь, успокоился и хотел было лечь спать, как вдруг вспомнил, что я не дома.
Не знаю, что вы делаете в таких случаях, а я растерялся. Настолько, что чуть было не развернулся и не пошел назад; я ведь помнил каждый свой шаг: как я с утра вышел за порог, повернул налево, потом направо, потом еще куда-то поворачивал и все это можно было восстановить в памяти, если бы... Если бы не римановы искривления пространства. Вы не знаете, что такое римановы искривления? Ладно, напомните мне, я потом объясню.
Нет, это точно был не старческий склероз, потому хотя бы, что я помнил о римановых искривлениях пространства, о которых раньше вовсе не слыхал.
Нужно было что-то делать, и я попытался хотя бы определить, куда меня занесло. Это было глупо, потому что когда не знаешь, куда идти, совершенно не важно, где ты находишься, но что-то же нужно было делать!
Я огляделся по сторонам. Невдалеке ярко сияла какая-то звезда, так ярко, будто бы от счастья, и даже человек, вовсе не знакомый ни со счастьем, ни с астрономией без труда узнал бы в ней Садальсууд — Счастливую из счастливейших, бету Водолея. Теперь я знал, где нахожусь и надо было придумать, что делать дальше.
Откровенно говоря, делать мне ничего не хотелось, и я стал думать, что бы такое сделать, чтобы не делать ничего. На дворе февраль, - подумал я, - я в созвездии Водолея, а значит, можно ничего не делать. Ведь в феврале Солнце проходит через созвездие Водолея и надо просто сесть и подождать, пока оно само прилетит ко мне, а вместе с ним Земля, мой дом и все остальные, кого мне хочется и не хочется видеть.
Поэтому я подвинулся поближе к Счастливой из счастливейших и нежась в ее лучах стал лениво перебирать в памяти события прошлого года, каждого из трехсот шестидесяти семи его дней. Конечно трехсот шестидесяти семи! Ведь в любом високосном году триста шестьдесят семь звездных дней, а нам кажется, что триста шестьдесят шесть. Это солнечных триста шестьдесят шесть, но солнечный день, это то что нам кажется. И оттого, что нам кажется, мы часто совершаем всякие глупости — недосчитываемся одного дня в году или сидим как идиоты в созвездии Водолея, ожидая, пока в него прилетит Солнце. Никогда не прилетит! Ни в созвездие Водолея, ни в созвездие Рыб, ни в какое другое — не прилетит. Потому что движение Солнца через созвездия это тоже то, что нам кажется. Праллакс.
И от этой мысли потускнела даже Счастливая из счастливейших. Ведь человеку не нужна Счастливая, ему нужна Близкая. Самая Близкая, а по-латыни — Проксима. Проксима Центавра, ближайшая к моему Солнцу звезда.
Через минуту я мчался напрямик по лужам, перепрыгивая Черные дыры, уворачиваясь от Больших и Малых псов туда, где неярко светила моя Проксима, а через пол часа уже входил во двор и навстречу мне приподнялся с лавочки дядя Миша, и мне захотелось налить ему сто грамм, и...
И я не знаю, зачем рассказал вам об этом. Ведь ничего особенного не произошло.

• 
• 
•