Кирилл, 46 - 2 июля 2013 19:44

И вот он, гуляя по летнему парку,
И скушав пломбир «шоколад с земляникой»
Нежданно судьбой был одарен подарком,
А именно, встретился с Мухиной Викой.

Сжимая в руках с документами папку,
Которая весила два килограмма,
Нежданно услышал: «Какая вы лапка...»
И вздрогнул, увидев прекрасную даму.

-Простите, вы мне?-удивился Григорий,
-Конечно же вам! Вам, как мне, одиноко?
Ответила Мухина. Без аллегорий
Григорий вошел в состояние шока.

-Я вас не расслышал, сказали вы «лапка»?
-Вы очень смешной, и наверно, хороший,
У вас необычно немодная шапка,
Вы знаете, ни на кого не похожи.

Зовут меня Вика, в театре служу я,
Актриса, играю различные роли,
И может быть я очень сильно рискую,
Знакомство на улице это позволив.

Но вы показались мне добрым и милым,
Григорий застыл от нежданного чуда,
«Вот это мне, сука, в Москве подфартило»
И тут же ответил: «Скрывать я не буду,

Но женским давно обделен я вниманьем,
Хотя не курю и не пью я ни грамма,
Зовут меня Гриша, всем этим признаньем
Совсем умиляя прекрасную даму.

И шапку немодную сунув в карманчик,
Да будь она проклята, глупая мода!
Соврал некрасиво, как маленький мальчик,
Что, мол, он хозяин ларьков и завода.

Казалось, Москва стала меньше и тише,
И долго по парку гуляли по кругу,
Болтая о разном Виктория с Гришей,
За руки держась, открываясь друг другу.

Друг друга совсем не стесняясь в интимном,,
Поддавшись нечаянно чувствам ответным,
Был Гриша богат, ну, а Вика невинной...
И вечер московский пришел незаметным.

А Вику заждались уже на работе,
Ее проводив до подъезда борделя,
Григорий спросил: «Вы тут, Вика, живете?»
А Вика кивнула ему еле-еле....

-Огромное, Вика, спасибо за вечер,
Со мною впервые случилось такое,
Томлением сердца теперь обеспечен,
Я, Вика влюблен в вас, чего там, не скрою...

Сегодня мне в Питер, хоть это далёко,
Но скоро вернусь, вы меня уж дождитесь...
И Вика Григория чмокнула в щеку,
Шепнув на прощанье: «Конечно, мой витязь».

И дождик пошел, на себя непохожий,
Григорий по лужам скакал по колено,
Кружился, улыбки дарил всем прохожим
И даже два раза пропел Макарену.

Реальность подняла слетевшую планку,
Себя он ругал дураком и уродом,
Какая любовь к этой юной пейзанке,
Ведь он ей наврал, что владелец завода.

Какая любовь, когда дырка в кармане?
Когда в микроскопе не видно оклада?
Проклятые тугрики, доллары, money!
Каков арлекин! Какова буффонада!

Он бодрствовал ночь, его явно штормило,
В плацкартном вагоне не спал до рассвета,
Под утро Григория вдруг осенила
Простая идея, как пол табурета.

Нашел он решение этой проблемы,
Железная вдаль уходила дорога,
Григорий решил доказать теорему,
За что обещают бабла очень много.

Он Пуанкаре разгадает задачу,
Лям баксов! Не шутки, скажу между нами.
Пусть тот, кто башляет сегодня заплачет,
Поскольку расстанется скоро с деньгами.

Григорий, вернувшись в свой пасмурный Питер,
Пришел на работу к себе в учрежденье
Сказал, так и так, мол, прошу извините
Но я увольняюсь и вот заявленье.

И заперся дома, уставившись немо
На чистый листочек из общей тетради,
Полгода Григорий решал теорему,
Во имя бабла и любви своей ради.

Григорий не знал, что беспечная Вика,
Ну, как он доверился ветреной музе,
Сбежала с французом Луи Домиником,
Владельцем шато в Монпелье и Тулузе.

И съездив в Париж, погуляв по Монмартру,
Экс-пермская блядь и француженка Вика,
Себя наконец посвятила театру,
На деньги Луи и без всякого ВГИКа.

Случилась тем временем важная штука,
Ведь Пуанкаре доказав теорему
Григорий поднял мировую науку
До недостижимой, казалось, ступени.

Вся пресса и все СМИ на планете
Бурлили важнейшей сенсацией в мире,
А Гриша поехал к той лучшей на свете,
Что, якобы, ждала в московской квартире.

И он представлял, как придет к ней с цветами,
В красивом костюме, без вязаной шапки,
И Вику прижмет, обнимая руками,
И та снова скажет: «Какая ты лапка...»

И будет кружиться в безудержном танго
В салатовых листьях деревьев весенних,
И губ ее вкус маракуйи и манго,
И солнце осветит любви воскресенье.

И вот у подъезда, и вот открывает
Дрожащей рукой непослушные двери,
И жмет на звонок от любви изнывая,
И даже в реальность немного не веря.

Сейчас он ей скажет, мол, есть много баксов,
А дальше, достигнув в волнении пика,
Ее пригласит прогуляться до ЗАГСа,
Вот так, мол, и скажет: «Люблю тебя, Вика».

А дальше все было ужасно и дико,
В белье кружевном, на огромной платформе,
Ему на вопрос: «Извините, где Вика?»
Ответила женщина в матерной форме.

Мол, тут эта блядь не работает больше,
Мол, кинула Гелу Чентурия, сучка,
Сбежала куда-то в Перу или в Польшу,
К какому-то лоху тупому на случку.

Григорий спросил: «Подождите минутку,
Она же актриса! К какому там лоху?»
В ответ же услышал: «Она проститутка».
Григорию сделалось временно плохо.

Пешком до вокзала, смешной и неловкий,
Он брел сквозь толпу по московскому гвалту,
И красными каплями сердца осколки
Стелились за ним по сырому асфальту.

Весь свет удивлялся и спорил об этом,
и все соглашались на том неуклонно,
Что гениев этих дибильнее нету,
Ну, как отказаться от ляма зеленых?

А Гриша живет в ленинградской квартире,
Едва отойдя от такого обмана...
Но вряд ли узнают в грохочущем мире
Как трудно жить в нем, нам, простым Перельманам.

• 
• 
•