михаил, 59 - 2 апреля 2015 14:16

Корова.
70-летию Победы посвящается!

Удивительные иногда случаются вещи. Слушая рассказы, видавших войну, все не можешь понять-промысел это божий или простое стечение обстоятельств.
Про отношения с немцами во время войны можно написать, наверное, гору романов. Всякое бывало.
Псковская область. Дальний хутор. Среди ночи громкий стук в дверь. "Опять твой "Ганс", черт бы его побрал"- ворчит моя про-бабушка. Прадед слезает с печи, идет открывать дверь, тоже тихо проклиная немецкую бессонницу. Хозяйка нехотя накрывает на стол, ставит бутылку самогона.
Вваливается немецкий военный доктор Франц. Садится за стол. Прадед наливает себе полную алюминиевую кружку самогона, а ему рюмочку. Оба опрокидывают. Франц как всегда, с удивлением смотрит в пустую кружку прадеда. Восхищенно смотрит на него. После трех стопок, немец вытягивает из портмоне фото жены и своих двух детишек. Начинаются "сопли", он плачет и разговаривает с карточкой. После пятой рюмки прадед на руках выносит доктора, кладет его в люльку мотоцикла, как ребенка, и немца увозят до следующего свидания.
Иногда по ночам заходили партизаны, пили больше, плакали меньше.
В деревне, по окончании войны, осталось несколько женщин, живших, иногда и по любви, с немцами и родивших от них детей. Это не было предательством. То была простая человеческая жизнь. Никто никогда в деревне не попрекал их за это. Да и мужики, вернувшиеся с войны, сразу "разобрали" всех молодых мам. Все вышли замуж, но на всякий случай, всем детям, родившимся во время войны, поменяли метрики на послевоенную дату рождения. Мало ли что!
Гитлеровцы (не путать с немцами) при отступлении всю деревню сожгли.
Пока жгли село, деревенские, трое суток, сидели в болотах. Питьевая вода быстро кончилась. Взрослые еще терпеть могли, а вот как детям объяснишь. Пытались пить болотную воду.
Эту воду пил и мой отец. Так случилось, что живя в Ленинграде, он на лето 41-года был отправлен, в деревню, к бабушке с дедушкой, а тут война, оккупация. Может быть -это и счастье его, что не попал в блокаду? Было ему тогда семь лет. А по окончании школы, в институт его не приняли. Было тогда, такое негласное понятие, о детях, оказавшихся на оккупированных территориях - "маленький фашист".
У деревенских мужиков (кто остался жив) руки есть, отстроились заново, а вот с продуктами беда. И деньги есть, да купить еды негде. Голод.
Только-только закончилась война. Моей маме три годика. Она со своей матерью (моей бабушкой) вернулись с принудительных работ из Прибалтики. Работала бабушка при лагере военнопленных. Там она познакомилась с Андреем (будущим отцом матери, моим дедом). Поволжский немец, попал в плен и вполне по понятным причинам согласился служить у немцев, переводчиком при местной комендатуре. Там они и сошлись. При отступлении, зная что "предательства" ему не простят, ушел с немцами. Звал и бабушку, но она решила вернуться к родителям домой.
И вот, как-то глубокой ночью, стучат в ворота дома. Выглянули, стоит грузовая армейская машина.
Шофер спрашивает: " Здесь ли живет такая то и такая. "Да"- отвечают: "Здесь".
" Тогда разгружайте автомобиль. Приказано доставить".
"Кем приказано?"
" А я знаю"- отвечает шофер: "Разгружайте".
А машина доверху забита шерстяными нитками. По тем временам считайте слитками золота.
Во общем разгрузили, машина уехала.
От кого? Может от Андрея, каким-то образом? Может от нашего командования? Бабушка после освобождения лагеря, советскими войсками, еще год в местной комендатуре поваром работала?
Черт его знает!
Из ниток тех стали платки и кофточки вязать, затем обновки продавать на базаре. Появились деньги. Решили корову купить. Только где ее взять. Поблизости нет. Всю живность во время войны съели или гитлеровцы забрали.
Собралась бабушка в Прибалтику, день пути на поезде. Деньги зашила в тайный карман под подмышкой. Ребенка оставила родителям и поехала одна.
Пока туда добиралась, по дороге ее много раз пытались ограбить и не только ее, времена такие были, но грабители денег у нее не нашли.
На одном из прибалтийских хуторов, присмотрела корову, сторговалась и купила.
А вот обратно ее надо на своих родных копытах гнать, суток двое, а как же еще.
И пошли они по проселкам и грунтовым дорогам на всех своих шести конечностях.
Идут они с коровой через какое-то незнакомое село, уже на Псковщине, и замечает бабушка у некоторых мужиков злые, недобрые взгляды. Вышла за это село и сразу в лес корову гнать. Притаилась, глядь, через некоторое время, мужики эти, верхом на конях, вслед за ней. Ищут ее. Может просто корову отнять, а может и убить. Пришлось лесом целый день идти, спать в поле в стоге сена.
На третьи сутки перевалила холм перед своим селом. Как увидела дом да озеро родное, обняла корову и зарыдала.
А корова та, от голода, всю мою родню по материнской линии и спасла и благодаря ей, спустя некоторое время, на свет появился я. И оказывается, течет во мне псковско-поволжско-немецкая кровь. Мне, конечно, всю мою заковыристую родословную не сразу объявили. А как узнал, да тут границы для "плебеев" открыли, деда Андрея пытался найти, или хотя бы могилку, но тщетно.
В 1946 году с японской (молодежь, не путать с японской войной 1905 года) вернулся мой деда Женя.
Взял бабушку в жены. Он был самым моим родным дедом на свете, хоть и кровь разная.
На той войне получил он контузию, отвалялся пару недель в передвижном медсанбате и опять на передовую. С годами последствия ранения стало сказываться. Кинулись тогда ему инвалидность оформлять, работать то совсем не мож

• 
• 
•