KISSA, 66 - 3 декабря 2007 00:21

[B][FONT=Optima][COLOR=darkblue][SIZE=-1]
Ночь после выборов


…На ковре, сцепившись и выбрасывая ноги, катались Жириновский и Миронов, бормоча: "А ты кто такой?"
- Не поделились? - спросил Грызлов, задергивая портьеру.
Жириновский и Миронов быстро вскочили на ноги и принялись рассказывать. Каждый из них приписывал весь успех себе и чернил действия другого. Обидные для себя подробности они, не сговариваясь, опускали, приводя взамен их большое количество деталей, рисующих в выгодном свете их молодечество и расторопность.
- Ну, довольно?- молвил Грызлов. - Не стучите лысиной по паркету. Картина битвы мне ясна. Но не помешал ли я вам? Вы что-то делали тут на полу? Вы делили голоса? Продолжайте, продолжайте, я посмотрю.
- Я хотел честно, - сказал Миронов, собирая бюллетени с кровати, - по справедливости. Всем поровну - по двадцать пять процентов.
И, разложив бюллетени на четыре кучки, он скромно отошел в сторону, сказавши:
- Вам, мне, ему и Зюганову.
- Очень хорошо, - заметил Грызлов. - А теперь пусть разделит Жириновский, у него, как видно, имеется особое мнение.
Оставшийся при особом мнении Жириновский принялся за дело с большим азартом. Наклонившись над кроватью, он шевелил толстыми губами, слюнил пальцы и без конца переносил бумажки с места на место, будто раскладывал большой королевский пасьянс. После всех ухищрений на одеяле образовались три стопки: одна - большая, из чистых, новеньких бюллетеней, вторая - такая же, но из бумажек погрязнее, и третья - маленькая и совсем грязная.
- Нам с вами по сорок процентов, - сказал он Грызлову, - а Миронову двадцать. Он и на двадцать не наработал.
- А Зюганову? - спросил Миронов, в гневе закрывая глаза.
- За что же Зюганову? - завизжал Жириновский, - Это грабеж! Кто такой Зюганов, чтобы с ним делиться? Я не знаю никакого Зюганова.
- Все? - спросил главный единоросс.
- Все,- ответил Жириновский, не отводя глаз от пачки с чистыми бумажками. - Какой может быть в этот момент Зюганов?
- А теперь буду делить я, - по-хозяйски сказал Грызлов.
Он, не спеша, соединил кучки воедино, сложил бюллетени в одну пачку и засунул ее в карман белых брюк.
- Все эти голоса, - заключил он, - будут сейчас же переданы Владимиру Владимировичу. Вам нравится такой способ дележки?
- Нет, не нравится, - вырвалось у Жириновского.
- Бросьте шутить, Грызлов, - недовольно сказал Миронов. - Надо разделить по справедливости.
- Этого не будет, - холодно сказал Грызлов. - И вообще в этот полночный час я с вами шутить не собираюсь.
Жириновский с ужасом посмотрел на главного единоросса, отошел в угол и затих.
У Миронова сразу сделалось мокрое, как бы сварившееся на солнце лицо.
- Зачем же мы работали? - сказал он, отдуваясь. - Так нельзя. Это... объясните.
- Вам, - вежливо сказал Грызлов,- любимому сыну президента, я могу повторить: я чту Уголовный кодекс. Я не налетчик, а идейный борец за План Путина. В мои четыреста честных способов политики ограбление не входит, как-то не укладывается. И потом мы прибыли сюда не за сорока процентами. Этих процентов мне лично нужно, по крайней мере, девяносто девять.
- Зачем же вы послали нас? - спросил Миронов остывая. - Мы старались.
- Иными словами, вы хотите спросить, известно ли главному единороссу, с какой целью он предпринял последнюю операцию? На это отвечу - да, известно. Дело в том...
В эту минуту Жириновский развернулся, опустил голову и с криком: "А ты кто такой?" - вне себя бросился на Грызлова. Не переменяя позы и даже не повернув головы, главный единоросс толчком каучукового кулака вернул взбесившегося нарушителя конвенции на прежнее место и продолжал:
- Дело в том, Миронов, что это была проверка.
- Правильно! - воскликнул Миронов. В углу плакал Жириновский.
- Отдайте мне мои проценты, - шепелявил он, - я совсем бедный! Я год не был в телевизоре. Я старый. Меня президент не любит.
- Обратитесь в Гаагский трибунал, - сказал Грызлов. - Может быть, там помогут.
- Меня никто не любит, - продолжал Жириновский, содрогаясь.
- А за что вас любить? Таких, как вы, президенты не любят. Они любят молодых, длинноногих, политически грамотных. А вы скоро политически умрете. И никто не напишет про вас в газете: "Не стало отца русской демократии".
- Не говорите так! - закричал перепугавшийся Жириновский. - Я всех вас в Думе переживу. Вы не знаете Жириновского. Жириновский вас всех еще продаст и купит. Отдайте мои голоса.
- Вы лучше скажите, будете служить или нет? Последний раз спрашиваю.
- Буду, - ответил Жириновский, утирая медленные слезы...
==========================
Автор: Олаф Сукинсон


[/SIZE][/COLOR][/FONT][/B][/SIZE][/COLOR][/FONT][/B]

• 
• 
•