Женечка, 39 - 13 августа 2008 21:59

ДОБРАЯ СКАЗКА НА НОЧЬ (И НЕМНОГО СМЕШНАЯ)
Жил-был на свете маленький котенок. Черный-пречерный! Как уголь.
Не любили его люди. В сторону шарахались.
Кто скажет, у! Чумазый!
Кто через плечо поплюет, мол, — чур, меня, чур!
Плохо жилось котенку. А тут еще осень. Холодно и голодно.
Совсем уже было замерзал котенок, съежился возле бровки, голову на лапку положил, глаза закрыл.
В это время шла из школы девочка Маша. Увидела она котенка, — ой, какой маленький!
Сжалось у девочки сердце от жалости, взяла она котенка, сунула за пазуху, чтобы хоть немного отогрелся, и пошла домой.

Девочка Маша жила с мамой в коммунальной квартире, в крохотной комнатке с одним окном на север.
Жили они с мамой на одну мамину зарплату.
Мама у Маши была библиотекарем. Очень она любила свою работу, всю душу в нее вкладывала.
Весь день была она среди книг и людей.
Читатели Машину маму очень уважали, а книги в ней души не чаяли, так она бережно к ним относилась.
Да только зарплата за мамин труд была меньше мышиного хвостика. Мелькнул он, и нет его. Оттого мама с дочкой жили впроголодь, одевались бедно.
А тут еще Маша котенка принесла.
Но мама ругать дочку не стала. Вздохнула и сказала, — пусть живет. Не объест нас такой малыш. А то и впрямь замерзнет на улице.

Котенка назвали Мурзиком. И стал он жить в коммунальной квартире, а гулять ходил во двор.
Выбежал Мурзик как-то утром из подъезда и чуть не угодил под ноги мужчине из дома напротив.
Рассердился мужчина, — ах ты, чучело неумытое!
Схватил он камень и бросил в котенка, но Мурзик обратно в подъезд юркнул, и камень мимо просвистел.
Мужчина же сел в свой «Мерседес» и уехал.
Правда, недалеко уехал, попал в аварию. От машины ничего не осталось, кроме кучи металлолома. Спасибо, что сам уцелел.

Только Мурзик снова выбрался из подъезда — и как назло, попался на глаза старухе с клюкой.
Старуха была набожной, без конца в церковь ходила, но все равно оставалась суеверной и злобной.
Больше всего на свете она не любила маленьких детей и животных. — Тьфу ты, исчадье ада! — плевалась она.
И вот однажды вылетела ее вставная челюсть. Искала ее старуха, искала и никак найти не могла.
Тут взмолилась она и стала просить: прости меня, господи!
Простил он ее. Нашла она свою челюсть в мусорном бачке...
На радостях старуха со всех ног домой кинулась. И бежала она так быстро, что ни одна молодуха за ней не угналась бы.
С тех пор старуха браниться перестала. Увидит ребенка, улыбнется, птичкам пшена вынесет, кошке или собачке кусочек хлеба даст.

Однажды Машина мама, прибирая в тесной комнате, вздохнула, — ах, если бы у нас была отдельная квартира.
Мурзик в это время рядом крутился. Молча слушал, да, видать, на ус наматывал.
И случилось чудо! Мама с Машей получили отдельную квартиру — светлую и удобную.
Переехали они втроем и стали обустраиваться.

Тут к ним заглянула старая мамина знакомая.
Сама она жила в собственном доме с богатым мужем, и все-таки позавидовала черной завистью: и чего это им ни с того ни с сего квартиру дали?! Им бы и той комнаты хватило! Ушла она от новоселов недовольная.
Приходит к себе, а дома нет. Рассыпался ее трехэтажный кирпичный особняк в одночасье, как карточный домик. Вот до чего зависть доводит людей!

Маша же с Мурзиком носятся по квартире друг за другом, визжат от радости.
Сколько места! Сколько света!
Но мама отчего-то загрустила...
— Мама, почему ты такая грустная? — спросила Маша.
— Боюсь, дочка, что нам придется уехать из этой квартиры.
— Почему, мамочка?!
— Моей зарплаты не хватит, чтобы платить квартплату.
— Подожди, мамочка, Мурзик что-нибудь придумает.
— Мурзик? — удивилась мама.
— Да, — кивнула дочка.
— Машенька, но ведь Мурзик всего-навсего котенок...
— Мурзик не простой котенок, а замечательный! — Маша чмокнула маму в щечку и убежала по своим делам.

А утром она, как всегда, пошла в школу. И вдруг! Подбегает к ней пестрая толпа возбужденных тетенек и дяденек.
— Девочка! Девочка! — закричали они хором.
Машенька остановилась.
— Не хочешь ли ты сняться в рекламе?!!
— В какой? — серьезно спросила Маша.
— Вот, посмотри, посмотри! — они стали крутить перед лицом девочки жевательными резинками и конфетами в пестрых упаковках.
— Нет! — твердо заявила Маша, — в рекламе жвачек и конфет сниматься не буду.
Удивились тетеньки и дяденьки: — Ах, какая странная девочка!
А один усатый дяденька спрашивает, — а где же ты хочешь сниматься?
— Хочу рекламировать детские книжки! — сказала Маша.
Дяденьки и тетеньки снова закричали, перебивая друг друга, — ах, какая странная девочка!
Только усатый дяденька почесал макушку, и говорит, — надо эту девочку Станиславу Павловичу показать.
— Показать! Показать! — подхватили остальные тетеньки и дяденьки и потащили Машеньку в большой ярко расписанный автобус.
— Ах, какие странные эти взрослые, — подумала Машенька.

Но вот автобус остановился возле какого-то дома.
Все высыпали на улицу и вновь заговорили все разом.
Только усатый дяденька взял Машу за руку и повел ее вверх по лестнице, потом по коридору. Потом они вошли в светлую приемную. Там сидела длинноногая блондинка с голубыми глазами. Точь-в-точь скучная кукла Барби.
— Станислав Павлович занят, — отрезала она, едва завидев посетителей.
Но усатый дяденька прошел мимо нее и открыл дверь в кабинет. Он втолкнул в комнату Машеньку и вошел сам.
— Слава! — сказал усатый дяденька хозяину кабинета, — знакомься, — это Маша. Она хочет рекламировать детские книжки.
— Вот как? — сказал мужчина, сидевший за столом.
Маша молча кивнула.
Чем больше смотрел мужчина на девочку, тем больше она ему нравилась.
— Вот бы была у меня такая славная дочка, — подумал он неожиданно для самого себя.

Мужчина этот оказался издателем детских книг

• 
• 
•