ВитЯ, 72 - 8 января 2009 11:54

Продолжение 1:
[SIZE=+1][COLOR=brown]Не переживай, от этого все давятся. Так вот: когда один из двоих
сильно любит, другому уже неинтересно: ему нечего хотеть, что пожелай -
тут же и получит. А где же страсти, препятствия, метания души? Зато у
первого страстей - сколько влезет: как не переживай, все равно не
получаешь того, что хочешь, и от этого хочешь еще сильнее, потому что цель
в принципе-то достижима и кажется возможной. И вдобавок любит он тут не
реального человека с массой неприятных черт, а выдуманного - такого,
какого ему в душе и надо.
- Короче, пожени спокойно Ромео и Джульетту - и никаких страстей не
будет?
- Примитивно, но в общем верно.
- Ты что, хочешь сказать - "Нет в жизни счастья"?
- Есть... Довольно редко, как известно. А чтоб надолго - и того реже.
Человек от добра добра ищет, и ему то и дело худо кажется добром. Уметь
удерживать счастье - хитрое дело.
Здесь есть вот какие "крючья" для удержания.
Психологи ставили опыт на щенках. С первой группой обращались
ласково, со второй - грубо, с третьей - то ласково, то грубо.
Спрашивается: какая группа сильнее всего привязалась к исследователям?
Ответ: третья. Чувства которой швыряло из воды да в полымя. Одно по
контрасту с другим куда как сильно воспринималось.
Вывод: если ты не сумеешь заставить женщину плакать - будешь плакать
сам. Не бойся делать больно - так надо. Почему женщина в общем любят
сильнее, чем мужчина? Потому что любовь для нее начинается болью, когда
она становится женщиной, и кончается болью, когда она рожает ребенка. На
два эти пика и натянут канат ее счастья, которое граничит с болью. Это -
природа, а против природы не попрешь. Официант, это чай или кофе? Вы в нем
что, половую тряпку полоскали?



4


О, юг!.. О, Черное море!.. Достаточно сказать это, чтоб остальное
возникло перед взором само - полный курортный набор: солнце, тепло,
лазурный прибой, пальмы, загорелые тела, отчаянно смелые купальники, и
звездные вечера в стрекоте цикад, и гуляние по набережным, и музыка
танцплощадок... все это так известно, что говорить решительно излишне,
сплошные штампы и общие места - но все равно приятно отдохнуть на море.
И прохаживаются пары, и отношения их как правило несложны и весьма
сходны, и не льются слезы при расставании навсегда, хотя всяко бывает,
всяко бывает, верно?..
Пролетел месяц, пролетел. Пожалуйте возвращаться в обычную колею, к
дому и работе. Да и надоел уже этот юг, скучно тут.
А подробности - подробности у каждого свои. Не в них дело.



5


И вот первый из двух наших приятелей. Бедный заморыш стал буквально
выше ростом, загар благообразит его, и вообще появилась в нем не то чтобы
уверенность, но некое раздражающее нахальство и самомнение. И провожает
его на вокзале роскошная женщина, и смотрит на него влажными собачьими
глазами, и удивляются тихо окружающие дисгармоничности этих отношений:
неказист повелитель, в чем тут дело?
А дело просто... Он полагал, что ему с ней все равно не светит, такая
красавица, и чувствам воли не давал - не надеялся. И показывал
пренебрежение. И был спокоен - не терял головы. И молол языком умно и даже
интересно. И красивой женщине, конечно, захотелось капельку пококетничать
и мимолетно проверить свою власть над сильным полом. И никакой власти не
оказалось. И в ее самолюбии появилась щербинка, и за эту щербинку
зацепилась нить чувств и стала разматываться.
Да-да, пушкинское "чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся
мы ей".
Он привлек ее внимание: он вел себя необычно. Он внушил некоторое
уважение: ему было плевать на ее чары. Он уязвил: явно не стоил ее - и
однако пренебрегал ею. Красивую женщину заело.
Он заранее замкнул свою душу, боясь поражения и не желая боли. И эта
душа, к которой ей было не прикоснуться, сделалась для нее загадочной.
Стала манить. И она сама придумала, какая это душа. И придумала, понятно,
так, как ей хотелось бы!
Он расчетливо дразнил ее, как бы тАя в жаре ее чувства - и тут же
обдавая холодом. Она начала страдать. Красивые и сильные мужчины, веселые
развлечения - перестали интересовать ее. Она ощутила боль - еще не
понимая, что это боль вошедшего в нее крючка, о который она сама рвется.
Она гордо переносила эту боль - но он тут же делался ласков и
покорен, она торжествовала было победу, покой, удовлетворение и была
краткое время благодарна ему за избавление от этой боли, - но он тут же
дергал крючок вновь, осаживал ее, уязвлял, унижал пренебрежением, - и все
повторялось сначала, только все сильнее и сильнее с каждым разом.
Ее губило то, что она недооценила противника в этой любовной борьбе.
Его спасало то, что он с самого начала был готов к проигрышу в любой
момент, и чувства его оставались в покое. Она пыталась бороться,
привязываясь к нему все более; и не могла подозревать, что ночь, утро и те
редкие дни, когда он намеренно не виделся с нею, он посвящал разбору
событий и выработке планов на ближайшее будущее - с холодной головой,
упиваясь только своим успехом, - и под руководством "опытного тренера" -
своего приятеля, потертого жизнью ловеласа, которого, казалось, вся эта
история страшно забавляет.
Какая жалкая пародия на Печорина и иже с ним!
День за днем он методично сокрушал и гнул ее волю. Она начал плакать.
Его рука поднималась на нее. Ему понравилось ее мучить - он уважал себя за
власть над ней.
Он стал для нее единственным мужчиной в мире. Ведь ничего подобного
она в жизни не испытывала, и только читала о таких терзаниях - и таком
счастье, которым было временное избавление от этих терзаний.
Она оставалась[/COLOR][/SIZE]

• 
• 
•