Дуня, 44 - 5 октября 2009 22:35

Шарф
Он шел от стоянки к дому и думал. Чем еще может занять себя человек, в теплый осенний вечер? На что потратить те 10-15 мин. своей жизни, что даны ему в конце трудового дня на преодоление дороги от стоянки к дому? Он думал о себе, о людях и о жизни. Из чего она состояла, его жизнь? Из дней радостных, тяжелых, а иногда и просто скучных. Сейчас его состояние было несколько иным. Светлым, спокойным и наполненным.
Он войдет в дом. Включит телевизор. Поставит чайник. Есть ему не хотелось. Было уже достаточно темно, и свет из окон теплый и струящийся давал ему веру в домашний уют. Такой же тусклый и направленный будет исходить от телевизора и подсветки над кухонным столом. Пусть это состояние, подаренное пешей прогулкой, еще останется. Ему хотелось думать, что люди за этими окнами счастливы. Себе он желал того же.
Лампочка домофона мигнула и из подъезда вышла девушка. Красный шарф был повязан поверх воротника ее темного пальто. Он пропустил ее и вошел в подъезд. Что-то трогательно-близкое было в этом шарфе. Эта девушка носила шарф так же как она.
Дня два он не слышал ее голоса. Не хотел звонить и не звонил. Она ждала. В этом он не сомневался. Их игра в какой-то непонятный роман слишком затянулась. Если ничего не менять, все развалится. Ему не жаль было дарить ей цветы, водить в театр и рестораны, кататься на колесе обозрения. Просто в этом не было его. Страсть и еще что-то волнительное уже исчезли. Он сам их убил. Каждый раз, сдерживая свои чувства на грани благоразумного, он оскопил их до спокойных, ровных и вполне контролируемых. Близость с ней рождала возбуждение и те два-три часа, что они метались в объятьях, были исключением. А потом… он ловил себя на мысли, что хочет, что бы она просто пришла и осталась. Готовила ужин, стирала белье и подсовывала свои ножки ему во время просмотра фильма. Он будет их гладить, каждый пальчик. Спокойно и счастливо, без дурацких игривых смешков. Впрочем, картинка может быть любая. Главное – это чувство, светлое и наполненное пусть всегда будет с ним. Как объяснить это женщине он не знал. Ничего объяснять ему не хотелось. Он привык быть режиссером своих отношений. Он знал, как фантазия подстегивает и смиряет чувства. Он владел этим. Как он устал… от этого. От желаний… осознаний. От своей болью отработанной способности разрешать себе чувства и запрещать.
Он встал с дивана. Выключил чайник, телевизор, свет и снова лег не раздеваясь. Последняя картинка, которую он вспомнил, перед тем как заснуть, как они ехали с мамой в Джанкой. Ему было три года, и долгая дорога в замкнутом пространстве вагона стала его донимать.
- Мне скучно. Придумай мне какую-то игру.
- Милый, эта игра всегда с тобой. Ты человек. Ты можешь думать.

• 
• 
•