BloggeRR, 79 - 17 октября 2009 22:40

[COLOR=darkblue]

[SIZE=+2][B]О сталинизме и когнитивном диссонансе [/B][/SIZE]
[SIZE=+1]

[FONT=Geneva]
В прошедшие выходные я была на научной конференции «История сталинизма. Репрессированная провинция». Конференция проходила в Смоленске на базе Смоленского университета. То есть это мероприятие не было узким междусобойчиком ученых мужей, а давало возможность студентам задать некоторые вопросы и получить на них ответы. Правда, один из этих студентов на мой вопрос, что происходит, уверенно ответил: «Деды гранты отрабатывают…», но, по счастью, были и другие, относящиеся с большим интересом к происходящему. О впечатлениях. Несколько лет назад на юбилее Людмилы Михайловны Алексеевой Сергей Ковалев высказал тезис о том, что пока противники точечной застройки не найдут точки соприкосновения с защитниками, например, Ходорковского, противниками повышения пошлин на ввозимые автомобили, родственниками погибших в Норд-Осте и прочими — до тех пор мы будем пропадать поодиночке. Собственно, мы и пропадаем поодиночке на фоне понимания того, что нас обманывают, но нежелания сказать этому обману жесткое «нет». Но я о конференции.

Смысл тех претензий, которые предъявляют сталинисты инакомыслящим, можно уложить в три пункта. Репрессии были оправданы необходимостью поднять страну с колен и касались напрямую исключительно тех, кто, так или иначе, это заслужил. Масштабы репрессий существенно меньше, чем вы хотите доказать. И, наконец, во всем виноваты евреи — как же без этого. Спорить бессмысленно. Как бессмысленно пытаться доказать, что жертвы голода 1932-1933 годов — это тоже репрессированные. Уничтоженные в процессе депортаций — тоже репрессированные. Погибшие в результате нежелания экономить личный состав солдаты — тоже репрессированные. И единственный вопрос, который остается: по какому праву защитники генералиссимуса считают возможным за всех прощать режиму немалое в любом случае количество невинных жертв.

Ученые, присутствовавшие на конференции, представляли многие и многие регионы России (Москва, Санкт-Петербург, Смоленск, Новосибирск, Пермь, Орел, Казань, Калуга, Сыктывкар, Екатеринбург, Тверь, Томск, Брянск, Пенза, Петрозаводск, Барнаул, Воронеж). Большая делегация из Белоруссии. Давид Джишкариани из Грузии не получил визу и не смог приехать на конференцию с докладом о массовых репрессиях в Грузии в 1937-38 годах. Кроме того, были зарубежные исследователи и правозащитники. Например, Франческа Гори и Эммануэла Гверчетти, представлявшие итальянский «Мемориал». Откуда в Италии «Мемориал»? Да все просто. Когда к власти пришел Муссолини, многие бежали от фашистского режима в СССР. И получили в этом СССР свою миску лагерной баланды, а то и пулю в затылок. Франческа Гори насчитывает порядка 1000 репрессированных итальянцев. И не считает это число ничтожно малым для постоянной деятельности по сбору информации и сохранению памяти. Нам с вами не понять, у нас очень большая страна.

Из материалов конференции хочу познакомить вас с фрагментами доклада Нэнси Адлер, профессора Центра по изучению Холокоста и Геноцида Амстердамского университета. Нэнси задалась вопросом, почему репрессивная система управления все-таки пользовалась доверием ряда своих жертв иногда в течение десятилетий. Почему прошедшие через ГУЛАГ, а также родственники расстрелянных нуждались в реабилитации?

[B][U]Четыре гипотезы Нэнси Адлер:[/U][/B]

1. [B]Коммунизм есть светская религия[/B]. Госпожа Адлер приводит пример Льва Гаврилова, арестованного в 1937 году. В первые годы войны он удалил золотые зубы и пытался передать их в помощь фронту. Вклад «врага народа» не хотели принимать.

2. [B]Когнитивный диссонанс[/B]. Ситуация, когда объективные знания и навыки вступают в конфликт с тем, что преподносит реальность на данный момент. Для выживания приходится менять индивидуальную систему ценностей. Несмотря на уверенность в собственной невиновности, человек запоминал, что у нас просто так не сажают, и начинал выискивать в себе признаки реальной или мнимой измены. Классический, с моей точки зрения, пример: дочь раскулаченного, искренне считающая, что ее отец был действительно виноват в том, что не вступил в колхоз.

3. [B]Функционализм[/B]. Членство в Коммунистической партии предлагало реальные социальные преимущества в получении жилья, устройстве на работу и в карьере. Вспомните у Ильфа и Петрова: «пиво отпускается только членам профсоюза». Если бывший заключенный мог добиться реабилитации, он существенно увеличивал свои шансы на нормальную жизнь.

4. [B]Травматическая связь[/B], иначе именуемая «стокгольмским синдромом» — психологический процесс, при котором вынужденная изоляция, физическая угроза и другие формы стресса могут вылиться в привязанность жертвы к палачу. Вчерашние жертвы боялись остаться одни. В 1953 году «Правда» опубликовала письмо, приписываемое бывшему заключенному: «Мы — дети нашей советской матери-родины. Может быть, мы нарушили что-то, ослушались, и мать наказала нас. Но разве мы можем ненавидеть ее за это? Она наказала, но она и простила, и она вновь обнимает своих детей…» (Государственный Архив Российской Федерации, дело 7523.) С психологической точки зрения, такие люди никогда не выйдут из тюрьмы. Они впитали систему убеждений собственных угнетателей, винят себя и продолжают стремиться к безопасности, которую видят, прежде всего, в примирении с родительницей - партией.

[/FONT]
[/SIZE]
http://www.ej.ru/?a=note&id=9540

[/COLOR]