Sonja, 72 - 13 марта 2010 12:19

Что-то со мной происходит такое – обычное и неприятное – приливы энергии и вдохновения так же коротки, как и дыхание астматички: вдох резок, выдох слаб и неполон… Вот, как ни зацепил Израиль, а записки свои так и не оформила до конца. А теперь, когда опять собираю чемоданы, муки совести – не перед десятком любимых читателей, а исключительно перед собой – совершенно замучили… Ведь обязательно захочется описать новые впечатления, а зачем начинать, если судьба у них, скорее всего, окажется такой же печальной….
Так что, наверное, все-таки вытащу сюда то, что уже кто-то читал, может быть, и добавлю еще парочку маленьких зарисовок.
А все потому, что, после лени, главное мое качество – упрямство.

Упрямство
Бабушка моя была католичкой, а мама атеисткой – разослав родителей по лагерям, государство свободно могло воспитывать детишек в своей вере. У нас с сестрой, естественно, сомнений в его правоте особенно не возникало, и мы радостно прыгали с соседской детворой, когда соборам в городе запретили звонить в колокола, чтобы не мешали покою граждан своим навязчивым шумом. Скорее всего, в те два года, что провели с бабушкой в Казахстане, она приучала нас складывать ладошки под подбородком и читать на ночь молитву, но под маминым строгим взором все это быстро сошло на нет. Сейчас уже сложно судить о душевных переживаниях каждой из сторон, но одна правота была безапелляционной и нетерпимой, а другую годы лишений приучили не лезть на рожон. Мы же бабушку любили очень, заблуждения ее ей прощали, на попытки нас соблазнить маме не доносили, сами же были тверды.
Не помню, как удалось однажды старшей завести нас в костел – думаю, это был не первый случай, но тут уж я была школьницей, и в своем неверии убедилась окончательно. В храме все было волшебно, своды тонули в легкой дымке, свечи мерцали и пахло чудесно, но сознание того, что совершаю что-то недостойное, мучило ужасно…. И вот, в какой-то момент все опустились на колени, а мы, как стойкие мальчиши-кибальчиши, остались столбиками стоять в центре – и только рост небольшой не превратил это стояние в катастрофу. Старушка же, наверное, умирала от стыда, пытаясь легкими подсечками опустить нас в должное положение, а я упрямо отмахивалась и сестру еще пыталась удержать от падения. И невыносимо было оказаться в центре внимания, подвергаться публичным тычкам, но и уступить, сдаться было совершенно невозможно.
Но не донесли….
Мой детский атеизм так никогда и не сменился верой – думаю, естественен путь таких упертых октябрят в агностицизм. За прошедшие полвека так ни разу и не захотелось встать на колени, но вспоминаю иногда горячий ежевечерний шепот бабушки, и в душе привычно шевелится чувство вины – ах, эта вечная невозможность выбрать между "правильно" и "хорошо"….