Terpen, 52 - 20 декабря 2010 12:17

Кричишь, барин? Кричи… Ага, здравствуй, это мы. Не ждал? А мы вернулись. С войны Германской. Шрапнелями побитые, пулями прострелянные, газами отравленные. А всё-таки живые. И винтовки с собой прихватили. Потому что неправильно это, когда люди в болотах Мазурских лежат, а кровососы землю топчут. Мы исправим это, барин, обязательно. Не сомневайся. Белая кость, голубая кровь… всех разъясним.
Отпевать тебя, правда, некому будет, уж извини. Повесили мы попа. Седьмой год помнишь? Казаки тогда в деревню ворвались как звери лютые. На колени поставили, в грязь осеннюю, ледяную и мужиков, и баб, и детишек. Нагайками били, а потом, от боли людской кроваво пьяные - шашками. Помнишь, барин? Мертвых как собак закопали, не стал их отпевать толстобрюхий. Будто и не люди они, не христиане. Теперь сам висит, вместо колокола. Закончим когда, в болото его кинем, пусть там смердит.
Что ж ты, барин, с лица-то побледнел? Ну да, гвозди, в руки, повисишь чуток. Тем, кого предки твои на конюшне запороли до смерти, больнее было. И кровь у них такая же текла, алая. Думаешь, забыли мы? А вот те хрен, барин, не забыли. Живы ещё старики, помнят. И как батюшка твой людьми на рынке торговал, христиан, той же веры православной, на собак охотничьих выменивал… ты забыл, а мы помним.
И как девок в баньку таскали, похоть тешили… Что, всерьёз считал, что ничего вам за это не будет? Что можно законы нарушать, божеские и человеческие? Зря! Слышишь крики? Голоса знакомые… Верно, то внученьки твои кричат. Кожа белая, ручки нежные, платьица шелковые. Ага, в той же самой баньке. Только уже мы. Долг, он платежом красен. Мы не забыли, барин, помним, тварь, всё помним. А резать их, когда натешимся, не станем. Незачем. Так закопаем. Живьём. Нечисть бледную мать-земля сама задавит.
И спасать тебя некому. Солдаты не придут, это мы солдаты. Вернулись, кто жив остался, землю отобрать. Не твою, барин, нашу. Потом-кровью купленную. Тебе на ней места нет, ты же не работал никогда, значит, и жить тебе незачем.
Казаки-палачи по станицам своим разбрелись, думают, миновало всё, как сон развеялось. Они же особые, убийцы, за-веру-царя-отечество. Ничего, мы сами к ним придём. С оружием. Поговорим на-равных, напомним, как людей беспомощных резали. И дальше пойдем. Вешать и стрелять. Рубить и жечь. Много вас ещё, не скоро закончитесь.
Так что… кричи, барин, кричи. Умирать будешь долго. Тяжко, больно. Жутко. И все вы так подохнете, кровопийцы. Разин не смог, Пугачев не справился, а мы сумеем. Сделаем. Затопчем в грязь, утопим в море. Без роздыху, пока всю породу вашу не изведем, начисто, не остановимся.
Кричи, барин, кричи…

• 
• 
•